В день отдания Пасхи я отпевал на кладбище в сосновом лесу свою давнюю знакомую. Народу было немало. Рядом стояли родные и близкие люди, с которыми я не виделся лет сорок. Когда-то мы жили в одном посёлке Емвале, где наши дома стояли рядом вокруг небольшой площади. В каждом – по шесть семей. Мы были все как родные, знали не только, кто чем живёт, что ест, но даже где у кого деньги спрятаны. Я тогда работал водителем и помню, как сын бросался ко мне с криком: «Папка приехал!» А за ним – с десяток других малышей, которые повторяли за ним: «Папка приехал! Папка приехал!» Я усаживал их в машину и катал вокруг посёлка, делая два-три круга.
Сейчас они уже седовласые – эти дети, те, кто остался жив. Многих уже нет из тех, с кем мы дружили. К сожалению, эти замечательные люди очень далеки от Церкви. Я смотрел на них и думал, что, воистину, Господь пришёл на землю не ради праведников, а ради грешников. А мы в Емвале были окружены праведниками в ту далёкую эпоху, когда о Боге даже не говорили. Тогда, в начале семидесятых, и жизнь была налажена так, что располагала к честности, добродушию. Хочешь хорошо зарабатывать – иди честно трудись, и будут деньги. Хочешь квартиру – несложно найти такое место, где получишь её через пять-шесть лет. Все были защищены и законом, и социально, так что не было потребности ни грешить особо, ни обращаться к Богу. Наши друзья не хулят Господа, и не сказать, что плохо относятся к Церкви, просто не испытывают в ней потребности.
У Людмилы, которую мы отпевали, умер дней за сорок до неё любимый человек. Они жили нерасписанными, невенчанными, он даже не был крещён. Людмила очень тяжело переживала его кончину. Мы договорились встретиться. Я надеялся привести её к Богу, помочь воцерковиться. Но встреча откладывалась. Потом с Людмилой случился инсульт. Я собрался к ней, чтобы соборовать, исповедовать и причастить, но не успел. Она скончалась. Уже на могиле я предложил всем простить покойную, если чем досадила. Мне ответили: «Что вы, батюшка, она жила как ангел, никого не обижала и не осуждала!» Потом мы долго общались за поминальной трапезой. Я говорил о вере, о смерти и жизни, о рае и аде. Меня слушали с интересом. При расставании подходили, благодарили, обещали приехать и продолжить нашу беседу, даже высказывали желание воцерковиться. Но, скорее всего, мало кто приедет. Когда я потом сказал об этом на трапезе, один из братии нашей обители заметил, что даже если один придёт, и то слава Богу. Будем надеяться, что не один, что люди, которые мне дороги, не уйдут в инобытие внезапно, неподготовленными. Понимаю, что Господь сделает всё, чтобы им помочь.
Вчера я был у Анны. Ей девяносто лет. В наши края её, уже древнюю, привёз брат, чтобы позаботиться. Анна никогда не была замужем и всю жизнь провела при храме. В молодости пела в хоре, потом пекла просфоры. Братья ею очень гордились, почитая за праведницу, довольны были, что она молится за них, хотя сами в храм не стремились. Жили дружно, в достатке, а сестра постепенно глохла, слепла… и однажды отложила молитвослов со словами: «Всё, молиться я больше не буду. Устала». После этого она начала впадать в беспамятство, разговаривать с кем-то невидимым и даже сквернословить. Приехали за мной. В моём присутствии старушка вела себя хорошо, попросила благословить. Я её пособоровал, причастил – и понял, что происходит с этим воином Христовым, достойно сражавшимся много лет. Господь попустил ей впасть в немощь, чтобы родные осознали, чего стоит их жизнь без молитв Анны, чтобы они сами начали молиться. Ведь с тех пор, как сестра перестала просить о них Бога, братья стали ссориться и сейчас не разговаривают друг с другом. Род начал распадаться, а люди не понимали, что происходит, чего ждёт от них Господь. Я всё им объяснил. Они хорошие и к Богу расположенные – может быть, поймут, что нужно делать. Ведь раньше у них не было в Господе нужды, а теперь появилась.
Господь попускает и вразумляет. Одна бабушка из знакомой мне семьи никак не могла умереть, при этом изводила родных проклятьями и капризами. Несколько десятков лет она не ходила, и ухаживать за нею было подвигом. Уже устав от этих мучений, её дочь с мужем пришли ко мне за советом, что же им делать, как повлиять на живую, но невменяемую мать, которая и сама страдает, и мучает всех вокруг. Я сказал, что хорошо бы помолиться, чтобы Господь забрал бабушку к Себе. От меня отшатнулись и, быстро собравшись, уехали. Уж не знаю, что и подумали. Месяца через четыре звонят: «Вы на что намекали?» «Ни на что, – отвечаю, – не намекал. Нужно молиться о том, чтобы Господь прекратил мучения вашей семьи».
Старушке было больше ста лет, из них тридцать последних она мучилась и кричала. Приезжаю, осматриваюсь – в доме ни одной иконы. Спрашиваю: «Вы молитесь хоть о чём-то?» Нет, конечно. Говорю: «Она не умрёт, пока вы не обратитесь к Богу. Ради этого страдает тридцать лет». Помолились о несчастной. Она утихла на четверо суток. Потом снова пригласили. В квартире были уже и иконы, перед которыми горели лампады, и Евангелие, и Псалтырь, и Молитвослов. Старшие члены семьи начали молиться и утром и вечером, ходить в храм. Ещё раз помолились – и через два часа страждущая отошла. Через беду, мучения Господь привёл семью в Церковь.
Мне как священнику часто приходится иметь дело со смертью. Были на днях в Аджероме, служили панихиду по просьбе жителей. Там несколько огромных кладбищ – в сосновом лесу, как обычно бывает в Коми. Здесь лежат люди, погибшие в годы репрессий. Вспоминается, как авва Порфирий сказал своему духовному чаду, который с ним не соглашался: «Посмотри на сосну: сколько там иголок? – миллионы! А Бог всё знает, о каждой иголке печётся». Так и каждого безымянного, лежащего в песке под Аджеромом, Он знает поимённо. Есть невинные, подобные Вифлеемским младенцам, есть и грешники и безбожники, проливавшие чужую кровь, рушившие храмы. Понятно, что Господь обо всех позаботится. И понятно, зачем нам, нашей стране всё это было послано.
Прелесть - это подчинение жизни ложным мнениям и представлениям.
Новый вид христианской любви к врагу изобретён сегодня. Мы теперь так любим врагов, что предаём из любви к врагу святыни и святых.
Дар - это не только наличие чего-то, но и отсутствие; это не только одарённость, но и уязвимость.
Пишущий - это всегда собеседующий.
Часто люди - более звери, чем звери.
Истиной никто не владеет единолично. К истине можно лишь приобщиться.
Если надо - возьми жизнь ягоды, претвори её жизнь в свою жизнь, но не глумись над её жизнью...
Всякий процесс склонен к развитию. Потому не всякий процесс стоит того, чтобы быть запущенным.
Христос в нас, а не во мне. Во мне отдельного от других Христа быть не может.
Знать человека - это знать его глубинное, сердцевинное, главное, его вечное. Вечность - это когда мы смотрим друг на друга вечными глазами и видим вечное друг друга. Когда мы смотрим на вечное, мы становимся вечными.
Есть вещи интуитивно понятные, но никак не выразимые, или выразимые с большим трудом. Наше понимание предшествует языку, оно - над языком, а не в языке. Понятийная сетка языка набрасывается на то, что понимается - чтобы можно было оперировать понятым (мыслить), а не просто для понимания.
Поэзия - не рифмоплётство, не правила стихосложения, а разговор с Бытием. Вопрошающий всегда немножко Иов: дерзающий, имеющий онтологические основания для своего дерзания, святой и грешный в одночасье, и, главное, свято верящий в добродетельность Творца - как Авраам. Интенсивность его вопрошания предельна, и только поэтому он добывает звезду, недоступную другим, не обожжённым жаждой.
Вечный всегда под подозрением у невечных.
Смысл - это жизнь С МЫСЛью.
Я боюсь знать - знающие врут.
Любовь - это не я, не моё. Любовь - это Божье и для Бога: в себе ли, в другом ли. Любовь всегда течёт от Бога к Богу, она всегда в Боге, и человек делается посланником Бога, когда впускает в себя эту благодатную реку, не препятствуя ей течь в согласии с волей Всевышнего, не навязывая ей своей маленькой корыстной воли.
Жизнь - это то, что следует отдать Богу и ближним, отдать Христа ради - т.е. безвозмездно.
Что отдал во имя любви, то и жизнь...
Чужие крылья не дают покоя
тому, кто крыльями не болен.
Живое сердце - это сердце, способное стать домом ближнему. Когда внутренняя клеть расширяется для принятия другого: Бога и/или ближнего, тогда внутри человеческого сердца и созидается гостеприимный дом каждому, кто в том нуждается. Вмещать Бога и вмещать ближнего - одно.
Главное в каждом человеке то, что можно в нём любить. И это то в нём, что Христово.
В защиту веры и особенно Православной
В продолжение публикации:
Представляем актуальнейший, на наш взгляд, труд дореволюционного духовного писателя, помощника протопресвитера военного и морского духовенства протоиерея Иоанна Морева († 1935) «В защиту веры и особенно Православной» (Санкт-Петербург, 1910).
Надеемся, как сказано в предисловии к современному изданию (Издательство миссионерского отдела Львовской епархии УПЦ МП, 2002), это сочинение поможет нашим читателям «разобраться в вопросах истинной веры и не впадать в религиозные заблуждения, пагубные для христианской души».
ЧАСТЬ 1
БОРЬБA С НЕВЕРИЕМ
Если неверие есть тяжелая и опасная болезнь, причиняющая великие страдания душе человека как в этой, так и в будущей жизни, то спрашивается: есть ли какие-либо средства против этой болезни?
Как и чем лечить ее?
Т. к. неверие имеет свой корень в испорченном сердце человека, то весьма трудно бороться с ним доводами и соображениями умственными. Убеждать неверующего словами - это то же, что доказывать слепому, что небо имеет синий, а трава зеленый цвет: он не захочет понять и взять в толк того, что ему будут говорить. Никакое человеческое слово и даже чудо, совершенное перед его глазами, не в состоянии вразумить упорного и ожесточенного невера. О людях, чрезмерно преданных удовольствиям мира, Авраам говорит страждущему в геенском пламени богачу: Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16, 31).
То же можно сказать об упорных неверах. «Покажи мне хоть одного воскресшего из мертвых, чтобы увидеть и поверить », - говорил неверующий Автолик Феофилу, епископу Антиохийскому. «Я, может быть, показал бы тебе , - отвечал Феофил, - мертвеца, который воскрес, еще жив, но ты и этому не поверишь » (Три книги к Автoлику о вере христианской. Кн. 3. Гл. 13). Если и можно на кого подействовать словом, то разве на человека, заблуждающегося относительно веры по неведению, по простоте, а не по упорству и развращенности сердца. Но неужели нельзя указать никаких путей, которыми и упорных неверов можно было бы привести к покаянию и обращению к Богу?
Одно из средств - это вразумление людей неверующих особенным, чудесным образом. Господь Бог, заботящийся о спасении грешников, иногда употреблял чрезвычайные меры к тому, чтобы остановить и исправить неверов. При этом Он действовал, сообразуясь с их душевным настроением; врачевал применительно к их болезни. Чаще всего Премудрый Промыслитель вразумлял неверующих через особенно тяжкие бедствия, в которых давал чувствовать Свою грозную, наказующую руку. Укажем несколько примеров наказания Божия за неверие.
Летом 1887 года в деревне Кувшиновой, близ Вологды, произошел следующий поразительный случай. Молодой деревенский парень поссорился со своей матерью и грубо толкнул ее в спину.
- Бога ты не боишься!
- крикнула оскорбленная мать.
- Да Бога-то нет! - со злым нахальством отозвался молодой парень.
Через несколько времени в тот же день богохульник вместе с матерью вышел на работу в поле. День был ясный, только небольшие тучки ходили по небу. Вдруг сверкнула яркая молния, раздался громкий удар грома, и отрицатель Бога упал на землю. Сбежался с поля народ и окружил его кольцом.
Пролежав несколько минут без чувств, молодой парень очнулся, жалуясь на боль спины.
Мать и крестьяне обнажили его спину и ужаснулись: на спине оказался крупный след от обжога молнией в виде креста.
Парень раскаялся в своем неверии и упал матери в ноги, прося прощения за обиду (Церковные ведомости. 1907. № 43. С. 1889).
***
Молодой человек, воспитанный в детстве добрыми и набожными родителями в вере и благочестии, испортился под влиянием дурных товарищей.
«Я сделался отчаянным безумцем, - говорил он о себе. - Бытие Бога, бытие души, будущая загробная жизнь - все это я считал порождением фантазии и зло смеялся над всем. Крест, это орудие нашего спасения, я сбросил с себя и с каким-то презрением посмотрел на него.
Когда стоял в церкви по велению начальства, как издевался я, как смеялся над отправлением Божественной службы!
Когда наступали постные дни, я нарочно старался поесть скоромного, чтобы показать полное презрение к церковным постановлениям.
Святые иконы, жития святых были главными предметами моих насмешек. Одним словом, в это время я был каким-то извергом, а не человеком». Единственная добрая искра, оставшаяся в душе молодого человека, - была некоторая его любовь к родителям. Вот этим-то остатком добра в порочном человеке и воспользовался благой и премудрый Господь для вразумления невера.
Когда родители молодого человека в один год умерли от холеры, у него появилось желание побывать на их могиле. Приехав в родное село, он отправился к месту упокоения отца и матери. Но каково же было его удивление и страх, когда, приближаясь к могиле родителей, он почувствовал головокружение и без памяти упал на землю.
Обморок случался с молодым человеком всякий раз, когда он хотел подойти к дорогой для него могиле. Наконец, он почувствовал общее расслабление тела: не мог пошевелиться, язык не повиновался. Впоследствии болезнь осложнилась тем, что на теле появились гнойные раны, от которых несся смрадный запах.
Врач, сначала лечивший больного, потом отказался от лечения, заявив, что болезнь для него непонятна. Каково было положение молодого человека?
Ни днем, ни ночью он не находил себе покоя. Вот в это-то время милосердный Господь употребил особенное средство для вразумления невера - через его умершую мать. «Как только я стал засыпать, - рассказывал впоследствии молодой человек, - вдруг почувствовал в своей руке другую руку. Я вздрогнул, раскрыл глаза, и - Боже мой! - что я увидел? Передо мною стояла моя мать. Я не мог вообразить, как и каким образом она очутилась передо мною.
„Да ведь она умерла, - подумал я, - как же она может существовать?!“
А между тем сердце билось при виде дорогой матери. Она была в белом, и только в одном месте было черное пятно.
Ее лицо было сумрачно.
„Я - твоя мать, - начала она, - твои беззакония и твоя распутная жизнь, полная неверия, дошли до Господа, и Он хотел истребить тебя, стереть с лица земли. Ты не только погубил себя, но даже запятнал и нас, и это черное пятно на моей одежде - твои тяжкие грехи. Господь, говорю, хотел поразить тебя, но отец и я молились перед престолом Всевышнего о тебе, и Он захотел обратить тебя к Себе - не милостью, потому, что ты этого не мог понять, а строгостью.
Он знал, что одна могила наша дорога для тебя здесь, и потому не допустил тебя к ней, поражая сверхъестественной болезнью, дабы ты признал над собой Высшую Силу, тобой отвергаемую, но ты не обратился! Потом Господь послал меня к тебе - это последнее средство для твоего исправления. Ты не признавал Бога, будущей жизни, безсмертия души; вот же тебе доказательство загробной жизни: я умерла, но явилась и говорю с тобой. Уверуй в отрицаемого тобой Бога. Помни твою мать, которая, жизни не жалея, старалась сделать из тебя истинного христианина“.
С этими словами лицо ее еще больше омрачилось, глухие могильные рыдания раздались в комнате и потрясли мою душу. „Еще раз заклинаю тебя, - продолжала мать, - обратись к Богу. Ты не веришь и, быть может, думаешь объяснить мое явление расстройством твоего воображения; но знай, что все твои объяснения ложны, и я своим духовным существом перед тобой. И в доказательство этого вот тебе крест, отвергнутый тобой, - прими его, иначе погибнешь. Уверуй - и твоя болезнь исцелится чудесными образом. Погибель и вечный суд тебе, если ты отвергнешь меня“.
Так сказала мать и скрылась. Я опомнился и увидел в руке своей маленький крестик. Сверхъестественное явление матери, ее просьбы и проклятия потрясли до самой сокровенной глубины мою душу; никогда, кажется, не бывало со мной такого переворота; совесть поднялась со всей силой; прежние убеждения разрушились, и я в минуту, кажется, весь переродился!»
Такими словами закончил свой рассказ молодой человек, вразумленный столь поразительным образом за свое неверие. (Ледовский, свящ. Торжество веры над маловерием и безбожием в примерах современной жизни. 1904. С. 13-17).
Так вразумлял Господь людей неверующих, вразумлял через Свой грозный суд и наказание. Но тех же людей обращал к Себе милосердный Бог и другими средствами, не такими чудесными и поразительными, но имевшими самое благотворное действие на неверов.
Был один помещик-безбожник, отличавшийся большой ученостью и метким остроумием. Эти свои способности он тратил чаще всего на то, чтобы смеяться над Православной верой. С кем поумнее ни встретится, сейчас начинает речь о вере и опровергает ее учение. Больше всего ему не нравилось учение о вечных муках грешников, и он нападал на него с особенной силой. Многих людей, даже самых умных и знающих, он побеждал и оспаривал. И что же? Господь вразумил самонадеянного и дерзкого невера через простого сельского священника. Приходит священник к помещику по делу. «Что, батюшка, не о вере ли говорить пришли? - спрашивает помещик. - Пожалуй, я сему очень рад». - «Нет, господин почтенный, - отвечает священник, - где нам, людям неученым и темным, спорить с Вами; я пришел совсем за другим, поговорить о своем домашнем деле». Но тем не менее помещик поспешил завести свой любимый разговор о том, что вечных мучений не будет. Выслушав его, священник сказал: «В самом деле, хорошо бы, если бы не было вечного мучения. В таком случае и всем нам можно было бы пожить, как кто захочет, и всякий, кто только имеет способы, мог бы пить, есть и веселиться, не думая о будущем и ничего не боясь после своей смерти. Но что, если оно есть? Подумали ли Вы об этом? Если вечное мучение есть, то не сделаете ли Вы самой большой ошибки? Мы, веря вечному мучению и стараясь поэтому избегать грехов, ничего не потеряем, если бы наша вера оказалась и напрасной; и при вере в суд Божий и будущее наказание мы можем быть счастливыми и спокойными, если только будем делать добро. Но Вы отвергаете возможность вечного мучения и, ничего не страшась в будущем, живете теперь в полное свое удовольствие. А что, если Вам на самом деле придется изведать тяжесть этих мук? Каково Вам покажется тогда? Подумали ли Вы об этом?» При этих словах священника мысль о возможности адских мучений пронеслась в голове помещика. Он живо представил себе, какого наказания достоин за свои грехи. Близкий к отчаянию, он упал со стула и воскликнул: «Горе мне, я погиб!» Священник пришел к нему на помощь: напомнил о безконечном милосердии Божием, принимающем всякого грешника, и тем внес некоторое утешение в сокрушенную душу бывшего невера (Там же. С. 53-57).
Так вразумил Господь образованного и остроумного безбожника через простого и неученого священника. Для той же цели Он употреблял иногда самые, по-видимому, простые средства.
Один германский ученый, закоренелый невер, зашел случайно в дом крестьянина и увидел на стене картину, изображающую распятие Иисуса Христа; на картине имелась следующая надпись: «Вот что Я для тебя сделал! Что ты сделал для Меня? » Картина и эти слова так потрясли душу ученого, что он не мог удержаться от слез, ушел поспешно домой и раскаялся в своих заблуждениях (Там же. С. 59).
Но, кроме чрезвычайных и особенных способов, которыми обращал к Себе Господь людей неверующих, есть средства к их спасению, зависящие от самих людей.
Главнейшее из них заключается в том, чтобы жить согласно заповедям Божиим. Неверие, как сказано выше, происходит от уклонения сердца человека в сторону зла, от нежелания его исполнять требования веры. Поэтому, когда есть это желание, наши сердце и воля не только не восстают против Бога и Его заповедей, но и охотно их исполняют. Они действуют также и на ум человека и располагают его веровать и во всем подчиняться истине Божией.
Сам Христос указывает нам это средство борьбы с неверием в следующих словах: Мое учение - не Мое, но Пославшего Меня; кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю (Ин. 7, 16-17). Спасительность и действенность указанного средства к убеждению в истине Христианства была проверена людьми на самом опыте.
В первой половине 18-го столетия жил в Германии знаменитый законовед и судья Иоганн Якоб Мозер. В юности своей он познакомился с насмешками Вольтера над Библией. Но прежде чем поверить суждениям Вольтера, он решился сам внимательно прочитать Библию и рассмотреть, действительно ли тот прав. Читая Слово Божие, он обратил внимание на приведенное свидетельство Иисуса Христа о Своем учении. «Как? - сказал Мозер самому себе. - Иисус Христос сделал испытание столь легким?
Было бы низко и безсовестно, если бы человек с душой, жаждущей истины, прошел мимо, не проверив его. Попробуем». И вот он начинает исследовать волю Того, Кто послал Иисуса. Он читает Слово Божие, и все, что он читает, звучит новыми звуками в ушах его, дает новое направление его сердцу. Он начинает жить в Боге.
С каждым днем он более и более признает волю Божию, и с каждым днем он более и более исполняет заповеди Божии. Но все обширнее и неизмеримее представляется ему круг заповедей Божиих, и чем больше кажутся ему заповеди, тем меньше и ничтожнее представляется он сам себе, тем величественнее является Христос.
Спустя немного времени он с твердостью и радостью в душе мог исповедать: «Да, Святый Боже, кто Тебя видит, видит Отца ». Он сделался верующим христианином (Ледовский, свящ. Торжество веры над маловерием и безбожием в примерах современной жизни. 1904. С. 88-89).
Кроме того, добрая жизнь может скорее всего расположить и других людей к нашей вере .
Известно, что пример и дело гораздо сильнее действуют на людей, чем слово и убеждение. Если мы будем жить по заповедям Божиим, великая польза последует отсюда как для нас самих, так и для наших ближних: мир и спокойствие совести принесут истинное счастье нашей душе; любовь, благожелание, справедливость и честность вызовут и к нам добрые чувства со стороны других людей.
Разумеется, такое наше поведение не останется незамеченным со стороны других и расположит их к той вере, которую мы исповедуем и которая управляет нашими поступками. Вы - свет мира у многих подписчиков не хватает средств к полноценной оплате (700 р. за полгода). Поэтому мы призываем оказать посильную финансовую поддержку редакции и ее читателям.
Телефон редакции (отдел подписки): 89153536998
Здравствуйте, дорогие посетители православного островка «Семья и Вера»!
Нередко Господь посылает нам свыше вразумление, направляя нас на спасительный путь жизни. Тем самым, Господь отводит нас от разного рода напастей, которые могут навредить нашей душе и причинить болезнь нашему телу.
Есть одна замечательная притча из Толкового Пролога, составленная протоиереем Виктором Гурьевым, которая поучающает нас серьезности и внимательности к вразумлениям Божиим:
«Для обращения христиан к покаянию, Господу Богу угодно бывает являть иногда некоторые особенные действия Своего Промысла. Так, одни удостаиваются для своего вразумления чрезвычайных видений и откровений; другие видят в своей жизни разные необыкновенные случаи и обстоятельства, в которых ясно открывается карающая и милующая рука Божия. К этим неисповедимым путям Промысла Божия можно относиться двояко; а как именно, покажет пример нижеследующий:
«Один, живший в Царьграде, известный царю, молодой художник, о своем спасении крайне небрег. Господь, желая вразумить его, однажды показал ему во сне следующее: увидал юноша, что он с некоторою сделанною им вещью пришел к царю.
Царь сначала принял его благосклонно и беседовал с ним; но потом, вдруг схватив его одною рукою за власы, а другою обнажив меч, трижды замахнулся им над главою его. Юноша принял это сначала за шутку; но когда царь объявил, что хочет лишить его жизни, и коснулся мечом самой шеи его, юноша пришел в неописанный ужас и от оного проснулся.
Придя чрез несколько времени в себя, он стал размышлять, что бы значил его сон, и наконец убедился, что этим видением Господь побуждает его к покаянию и исправлению жизни. Убедился юноша в последнем, но не исправился.
Тогда Господь вразумил его снова. Вскоре он впал в тяжкую болезнь и увидал себя однажды, во время оной, на судище Христовом. Пред ним предстоял, окруженный Ангелами, Иисус Христос, а позади него была страшная и мрачная пропасть.
— Знаешь ли, кто Я? — спросил юношу Господь.
— Знаю, Господи, — отвечал он, — что Ты нас ради воплотившийся Сын Божий и Бог, как и Писания нас учат.
— А если Ты знаешь Меня по Писанию, то почему забыл тот урок, который во сне дал тебе явившийся царь?
— Я ужасаюсь, Господи, — отвечал юноша.
— А если ужасаешься, то почему же не заботишься об исправлении?
И с этими словами Господь повелел его бросить в пропасть. Испугался юноша и стал призывать на помощь Пресвятую Богородицу, и эта молитва спасла его. Господь сказал: «Ради моления Матери Моей оставьте его». Этим видение кончилось.
Оправившись от болезни, юноша пошел к одному благочестивому иноку и рассказал ему виденное. Сей, выслушавши, сказал следующее: «Благодари Бога, что сподобился такого вразумления. Брось прежнюю жизнь, иначе пострадаешь, как пострадал тот, о котором я сейчас скажу тебе.
Муж некоторый, именем Георгий, подобно тебе, видел себя на суде Христовом, и после оного также связанным и ведомым в ту же пропасть, в которую и тебя влекли. В видении ему дано было двадцать дней на исправление, но он забыл о виденном и продолжал грешить. Через двадцать дней, однако, он на самом деле должен был предстать уже на действительный суд Божий, ибо разлучилась душа его с телом; теперь сам можешь судить о его участи.
Услышав это, юноша роздал имение свое бедным, стал вести богоугодную жизнь и в благочестии перешел в нужное время к вечным обителям.
Отсюда ясно, братие, что к вразумлениям Божьим или, вернее, к ведущей нас на покаяние благости Божией, можно относиться двояко: можно относиться без внимания, и в таком случае, выказать явную непростительную неблагодарность к Богу и, разумеется, навлечь на себя и большее осуждение. Можно относиться и со вниманием и с глубокою благодарностью к Богу, и начать деятельное исправление своей жизни, и чрез то получить от Бога прощение и блаженство вечное».
Обсуждение: 2 комментария
Татьяна, здравствуйте!
Во многих православных книгах (Жития святых, Пролог, Описание явления икон Божией Матери и других) достаточно часто говорится о снах. О том, как во сне являлись святые угодники Христовы с назиданиями, или, даже, Сама Пресвятая Богородица указующая место обретения Её иконы.
Вера в сны или их игнорирование — непростая тема.
Но, если взглянуть на этот вопрос по простому, можно сказать, что мы не святые и не какие-то особенные по духовности люди, чтобы нам снились вещие сны от Бога.
Данная притча не учит вере в сон, а наставляет на внимательность к своей духовной жизни. Господь довольно часто открывает нам Свою волю среди бела дня. Вразумляет на правильный спасительный путь. И это вразумление нужно улавливать, чтобы не сделать серьезных жизненных ошибок.
Храни Вас Бог!Ответить
Насколько я знаю,церковь учит не придавать значения снам,а тут молодой художник видит сон,на который он должен был обратить внимание.К тому же сам Господь говорит:»почему забыл тот урок, который во сне дал тебе явившийся царь?»Странная какая-то притча! сразу возникает вопрос:Так нужно ли верить снам или нет?Значит церковь учит нас не правильно?
Ответить
Немногие делайтесь учителями. Иак. 3,1
Мы часто склонны бываем обличать, учить и вразумлять ближних. Чаще всего от этого бывает больше вреда, чем пользы ближним из-за отсутствия любви, потери душевного равновесия, появления раздражения. Учить другого — это очень трудное и ответственное дело и под силу лишь возросшим духовно.
Как пишет прп. Иоанн Лествичник: «Желающий научить другого или подать ему совет должен сперва сам очиститься от страстей, чтобы не ошибаться в познании воли Божией и хорошо понять душевное устроение того, кому он говорит слово. Так как не всем полезно одно и то же лекарство, хотя болезнь может быть одна и та же».
Нам надо всегда помнить о словах Господа: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: “дай, я выну сучок из глаза твоего”, а вот в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7, 3-5).
Поэтому игумен Феодосий из Оптиной пустыни имел обыкновение давать братии такой совет: «Смотри на себя и будет с тебя».
Кроме того, надо знать, что св. отцы запрещали вообще давать другим указания, если не было о том просьбы.
«Прежде вопроса не хорошо начинать говорить», — говорят старцы Варсонофий Великий и Иоанн.
А еп. Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Без собственного вопрошения человека я никак не дерзну преподать совета: это воспрещено святыми отцами».
Лишь когда в душе есть чувство горячей любви к ближнему и когда мы сами в полном мире и спокойствии, когда знаем, что ближний расположен к нам, и наши слова доходчивы до его сердца, и он в этот момент сам мирен и хочет слушать нас, тогда только мы можем с любовью, ласково, кротко, осторожно, всячески оберегая его самолюбие, указать ему на грех, проступок, искушение или ошибку или дать ему совет.
При этом совет или указание могут быть даны в форме, про которую так говорит прп. Исаак Сириянин: «Если станешь говорить кому что-либо полезное, то говори в виде учащегося, а не со властию и бесстыдством, и наперед сам себя осуди и покажи, что ты ниже его, чтобы слушающим показать чин смирения и побудить их выслушать речь твою...»
При всех вразумлениях или обличениях нужно помнить, что поскольку надо всячески оберегать самолюбие собеседника, то в этих случаях беседа должна быть только вдвоем.
Как пишет прп. Исаак Сириянин: «Кто исправляет брата своего в клети своей, тот исцеляет собственный свой порок; и кто обвиняет кого-либо перед собранием, тот увеличивает болезненность собственных язв своих».
Если же что-либо из перечисленных условий не имеет места, и главное — говорим мы не из чувства любви и без ласковости, то мы не должны учить ближнего или указывать на его проступки.
Как говорит прп. Варсонофий Великий: «Всякое вразумление, при котором сам человек смущается в сердце, не угодно Богу, но происходит по действию диавольскому и бывает смешано с самооправданием».
Есть и еще одно условие правильности наших слов, которое мы должны помнить при наставлении или вопросах ближнего. Это память о том, что и здесь надо полагаться не на себя и свою мудрость, а на помощь Божию.
Поэтому при необходимости чему-либо научить ближнего или указать ему на его ошибку, неправильность в действиях, проступок или грех — надо прежде всего обратиться к Богу с молитвой даровать нам мирный дух и любовь к этому ближнему.
Только любовь может провести наши слова до сердца ближнего, размягчить и устранить его ожесточение, черствость и самоуверенность.
Как пишет о. Иоанн С.: «Если хочешь исправить кого от недостатков, не думай исправить его одними своими средствами (словами и увещеваниями). Но помолись Богу от всего сердца, чтобы Он Сам просветил ум и сердце человека; если Бог увидит, что молитва твоя дышит любовью и исходит от всего сердца, то непременно исполнит желание твоего сердца, и скоро ты же скажешь, увидевши перемену в том, за кого молишься: это “изменение (от) десницы Всевышнего” (Пс. 76, 11)».
При обличениях следует вместе с тем учитывать и духовное состояние того, кого мы обличаем. Как пишет Премудрый Соломон: «Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя» (Притч. 9, 8).
Поэтому прп. Варсонофий Великий дает такое указание: «При обличении согрешившего рассмотри, может ли помысел его перенести обличение, и тогда скажи ему о том с кротостью, вразумляя его по Богу. Если же он не может принять обличения, то не повреждай его совести, чтобы он от стыда не сделал чего-либо еще хуже».
Архиепископ Иоанн считает очень важным наличие у всякого, кто к ближнему обращается со словом поучения, дара способности слышать духом других людей, т. е. ясно воспринимать их душевное состояние и степень симпатии, интереса и доверия к собеседнику.
Он пишет также: «Старцы Оптинские по большей части обличали прикровенно (под видом какого-нибудь рассказа или события из их личной жизни). Таинственное вразумление — самое острое... Мы ищем убеждения, не насилующего нашей свободы».
На осторожность при даче советов и поучений ближним указывает и митрополит Московский Филарет, который так пишет в одном письме: «Можно стучать в запертую дверь с молитвою, но с советами можно войти только в отверстую».
При наставлениях надо также учитывать душевное состояние собеседника, степень его духовного возраста и постигать ту меру подвигов и добродетели, которую он сможет понести.
«Кто толкует, — пишет прп. Симеон Новый Богослов, — о последних степенях совершенства для новоначальных и особенно более ленивых из них, тот не только не принесет им пользы, но еще сделает, что они возвратятся вспять».
Вместе с тем есть одна из форм наставления и поучения ближнего, которая применима ко всем и которая всегда может быть рекомендована: это поучение примером своей жизни и своих поступков. Эта молчаливая проповедь действительнее всех убеждений и всегда спасительна для самого проповедника.
Как пишет прп. Исаак Сириянин: «Тех, которые держатся учения, противного твоему, обличай силою добродетелей твоих, а не убедительностью слов твоих».
По мнению прп. Симеона Нового Богослова, «не столько пользуют слова духовных учителей, сколько пользуют дела их, которые побуждают к подражанию себе».
«Поражать своей жизнью, — говорит св. Иоанн Златоуст, — значит поражать решительно и доказать своими делами значит доказать неопровержимо».
О. Александр Ельчанинов указывает при этом, что «всякое принуждение, даже к добру, вызывает всегда только отпор и раздражение. Единственный путь привести человека к чему-либо — это действовать собственным примером и привести его к желанию стать на тот же путь, тогда только — как самостоятельный, свободный акт — поворот этот будет прочен и плодотворен».
Следует помнить, что учить-то ближних мы можем лишь тому, что на деле сами применяем в жизни, ибо Господь сказал: «Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5, 19).
Поэтому св. Григорий Богослов пишет: «Надобно прежде всего самому очиститься, потом уже других очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать; приблизиться к Богу, потом приводить к Нему других; освятиться, потом освящать».
А прп. Исаак Сириянин дает по этому поводу следующее наставление: «Не сообщай другому, чего сам не постиг, чтобы не было тебе стыдно себя самого и по сличении жизни твоей не открылась ложь твоя».
У старца игумена Антония Оптинского было обыкновение: познакомившись с кем-нибудь, старец как бы присматривался к нему, сначала говорил мало и только молился о нем. Но зато, когда наконец начинал говорить, его слово имело такую неотразимую силу, что иногда в течение одной беседы человек духовно перерождался.
В течение разговора старец Антоний, щадя самолюбие собеседника, так искусно направлял беседу, что, говоря в третьем лице или рассказывая как будто про себя, он как бы мимоходом и обличал и наставлял своих собеседников.
Часто случалось, что только по выходе от старца посетитель, опомнясь, понимал, что какое-нибудь, как будто к слову сказанное, замечание прямо относилось к нему и сокровенным его недоумениям и недостаткам, разрешало вопросы, которых старец не дал выговорить, а иному даже открывал и то, чего тот сам в себе прежде не замечал.
Прп. Исаак дает еще и такой совет при наставлении ближних: «Когда пожелаешь наставить кого на добро, упокой его сперва телесно и почти его словом любви. Ибо ничто не преклоняет так человека на стыд и не заставит бросить порок свой и перемениться на лучшее, как телесные блага и честь, какую видит от тебя».
В тех же случаях, когда вопрос к нам касается серьезного дела, то лучше всего подражать преподобному Памве Египетскому.
Прп. Памва имел такой обычай: когда кто просил у него совета о чем-либо, он отвечал: «Повремени немного и поручи дело свое Богу», — и никогда никому не давал своего совета прежде, пока сам не попросит у Господа, чтобы Он внушил ему, что он должен сказать просящему у него совета.
Бывали случаи, что проходило три месяца, а он еще не давал ответа. Зато ответы его принимались всеми, как от Самого Бога, и св. отцы Египта считали, что прп. Памва своей осмотрительностью в слове превосходил даже самого Антония Великого.
Поэтому и нам в тех случаях, когда у нас просят совета, а мы не знаем, что ответить, или не вполне уверены в своем мнении, следует отсрочить свой ответ и начать молиться о вразумлении от Господа.
Если же вопрошавший был человек верующий, то ему надо сказать: «Давайте молиться вместе о вразумлении нас от Господа, Который сказал нам: “Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного” (Мф. 48, 19)».
В тех же случаях, когда у нас имеется нужда научить или вразумить в чем-либо ближнего и мы видим безрезультатность наших попыток, то нам надо помнить всегда, что есть более могучее средство воздействия на душу ближнего, чем наше слово.
Вот что говорит по этому поводу игумения Арсения (Усть-Медведицкого монастыря):
«Прежде познания я ставила очень высоко, и поэтому стремилась передать другим свои познания. Я тогда много говорила, желая иногда в церкви вслух всем сказать какое-нибудь полезное слово, особенно уяснившееся мне во время службы. Мне хотелось передать другим, если можно, всему миру, свои познания.
Я готова была взойти на колокольню и оттуда кричать всем: “Спешите, спешите, пока не кончился торг”, — т. е. работайте над душою, пока есть случай, пока обстоятельства дают возможность потрудиться.
Теперь же я чувствую совсем другое. Без благодати Божией, действующей в душе и усовершающей ее, одни познания — ничто.
Поэтому я все меньше говорю и прихожу к такому состоянию, что не нахожу, что сказать. К этому состоянию влечется моя душа Я молюсь за ближнего и нахожу, что это большое благо.
Так хорошо чувствуется, когда молишься о спасении кого-либо и отдаешь спасение этого человека в руки Божии».
О том же пишет и схиархимандрит Софроний:
«Кто познал на опыте величие и трудность христианского пути, тот раздирается двумя чувствами: одно из них — горячее желание всем познания Истинного Бога и света вечного бытия; другое — страх: а что если призываемые не понесут тяготы испытаний?
Вот почему он в большей мере обращается к Богу с молитвою о спасении всех и каждого, чем к проповеди. Истинное христианство в мире почти не проповедуется потому, что проповедь эта превосходит силы (призываемого) человека».
«Все меньше становится у меня вкуса и веры к словесным методам воздействия, вообще к словам», — пишет про себя о. Александр Ельчанинов.
Таким образом, молитва за ближнего есть всегда верное и часто более действительное средство, чем слова научения, увещания или вразумления.
Здесь следует упомянуть об одном случае из жизни старца Силуана: он много молился ночью, чтобы Господь благословил предстоящую ему встречу с приезжим братом.
Вот пример, которому мы должны следовать: молиться перед началом каждой беседы, важной для нас или нашего ближнего. При этом хорошо обдумать заранее и тему беседы, чтобы она принесла наибольшую духовную пользу.
Действенным средством к исправлению недостатков ближних являются (по советам св. отцов) кроме усердной молитвы за них - заказ за них церковных «сорокоустов».
